Читать книгу "Бизнес-план счастья  - Людмила Мартова"

Она отключилась внезапно, не попрощавшись, и Вера продолжала машинально прижимать замолчавший телефон к уху. Она совершенно ничего не понимала. Вся жизнь семьи Молчанских в последние пять лет проходила на ее глазах, и никогда ей в голову не закрадывалось подозрение, что у них может быть что-то не так. Но слишком много искреннего страдания было в словах Светланы, в ее интонациях. Господи, да что ж такое происходит-то!

Она снова попробовала набрать номер начальника, но абонент был по-прежнему вне зоны действия сети. Ничего не поделаешь, придется ехать на дачу. Молчанского нужно найти, привести в чувство, рассказать про сына и выяснить, что можно сделать.

Телефон зазвонил резко и так внезапно, что Вера подпрыгнула на сиденье своей машины. Звонил Сергей Гололобов, ближайший друг и правая рука Молчанского, его заместитель в «М-софте». Отношения с ним у Веры были м-м-м-м сложные. Когда-то он всерьез подбивал к ней клинья, но правило «никаких романов на работе» она соблюдала свято, а потому Гололобову отказала, хоть и не без некоторого сожаления.

Мужик он был красивый, видный, в отличие от приземистого и коренастого Молчанского, высокий и ладный, тонкий в кости. Начальник к тому же начал лысеть, а заместитель шевелюру имел роскошную — густую, с сединой. В общем, мечта, а не мужик, но Вера тогда выбрала спокойствие и стабильную зарплату, о чем если и жалела, то несильно.

Он же, как и положено альфа-самцу, ее отказ воспринял болезненно, и их дальнейшие контакты всегда происходили по принципу «ложечки нашлись, а осадок остался». Гололобов Веру не любил, хотя и старательно это скрывал за безукоризненной вежливостью. Но такие вещи всегда чувствуешь, поэтому она была уверена, что внутренний камертон ее не подводит.

— Здравствуй, надежда и опора нашей богоспасаемой конторы, — услышала она сейчас и поморщилась, как будто у нее разом заболели все зубы. — Ты сегодня вроде из отпуска должна выйти, а в офисе тебя нет. Почему?

— Сергей Юрьевич, я вроде вам не подчиняюсь, а потому и отчитываться не должна, кажется. Или за время моего отпуска что-то изменилось? — аккуратно спросила она.

— Да вроде нет, что у нас могло измениться?

— Да многое, как я успела заметить. — Вера вздохнула. — У вас ко мне какое-то дело?

— В общем, как ты правильно догадываешься, просто так я тебе звонить не могу, — согласился Гололобов. — Насколько я тебя знаю, ты сейчас поехала к Пашке, спасать его из пучины депрессии. Так?

— Не совсем. — Вера посмотрела сквозь стекло машины, за которым по-прежнему виднелся залитый осенними дождями двор дома Молчанских. — А что, есть возражения по поводу спасения из пучины?

— По существу заданного вопроса отвечаю: я уверен, что Пашку не надо ниоткуда спасать. Из любой задницы, в которой он оказывается, он всегда выбирается сам. Особенно в тех случаях, когда влез туда тоже без посторонней помощи. Он взрослый мальчик, так что сам разберется с собой и своим богатым внутренним миром, так что тут ты зря стараешься. Впрочем, я, конечно, не против, потому что тебя не переделать. Суетись, если нравится. Просто если ты видишь перед собой Молчанского, то передай ему, пожалуйста, что с налоговой проверкой в офисе я самостоятельно разбираться не намерен. Он там намудрил что-то, вот пусть и разгребает. А для этого нужно для начала дотащить свою задницу до офиса.

Вера почувствовала, что голова у нее совсем пошла кругом. Какая налоговая проверка? Еще две недели назад, когда она уезжала в отпуск, не было и речи ни о каких проверках. Почему утром Ирина Геннадьевна ей ничего не сказала? В какие неприятности мог вляпаться начальник, если он не шутил с налогами от слова никогда?

Стоп. Начальник еще никогда не ссорился с женой, не имел проблем с сыном-школьником, спортсменом и отличником, а также практически не пил. Если вся эта благополучная конструкция рухнула в одночасье, тогда и проблемы с налогами вполне могут быть из той же самой оперы. Почему нет?

— Ты там что, в обмороке? — спросил догадливый Гололобов. — Или Пашка в обмороке? Так ты его того, из обморока-то доставай. Он нам вменяемый нужен. И по возможности трезвый. Вера, лапушка, давай, соберись. На тебя одна надежда. Налоговая завтра придет, а я даже приблизительно не понимаю, что именно им нужно.

— Сергей Юрьевич, я не с Павлом! — в сердцах сказала Вера. — Но вы правы, я действительно собираюсь съездить к нему на дачу и с ним поговорить. Про налоговую передам. Только я одного не понимаю: а он вообще про нее в курсе?

— Откуда я знаю? — искренне удивился Гололобов. — Я до него с четверга дозвониться не могу. В общем, ты уж не подведи, Верунчик. Если он кого и послушает, так только тебя. Ты же у нас кремень. Железная леди.

Комплимент звучал сомнительно, впрочем, Вере сейчас было не до комплиментов. В третий раз попытавшись набрать номер Молчанского и снова безрезультатно, она бросила телефон на пассажирское сиденье, завела машину и выехала из двора. Путь до дачи ей предстоял неблизкий.

По дороге она позвонила сыну и маме, что сегодня, скорее всего, снова задержится допоздна. Она редко приходила с работы раньше семи-восьми вечера и чувствовала себя постоянно виноватой перед самыми близкими людьми, хотя и сын, и мама, и папа все прекрасно понимали и не обижались.

— Ты у нас главный кормилец в семье. А деньги просто так не платят, — всегда говорила мама. — А мы с Илюшей и уроки сделаем, и покушать приготовим, и книжку почитаем, и будем тебя ждать. Ты за нас не волнуйся.

Иногда Веру волновало, что мальчик растет без сурового мужского воспитания, полностью замкнутый лишь на обожающих его бабушку и деда, но изменить все равно ничего не могла. А что волноваться без толку? Вон в семье Молчанских был муж и отец, настоящий мужик Павел Александрович, а Костик, оказывается, колется. И что толку с того мужского воспитания? Впрочем, думать об этом сейчас не хотелось.

Вера сосредоточенно вела машину, пытаясь выстроить предстоящий ей разговор с начальником. Что она будет делать, если он окажется пьяным? Как скажет про сына? Как уговорит привести себя в порядок и ехать в больницу, к сыну и жене? Как выяснит про проблемы с налоговой? От правильно выстроенной беседы зависело очень многое, а значит, Вера не могла позволить себе сплоховать.

Мокрая дорога немного подмерзала на пронизывающем ветру. Вот вроде и температура плюсовая, а все равно скользко. Вера вдруг подумала, что после отпуска не успела поменять резину на шипованную, посмотрела прогноз погоды и решила, что у нее будет на это неделя, не меньше. Она бы и была, если бы Веру не понесло за город. Она сбросила скорость и поехала медленнее, крепко держа руль двумя руками. Ей нельзя попадать в приключения, потому что в них уже попал ее начальник, а два приключения сразу ей, Вере, пожалуй, не пережить. Не справиться.

Съехав с трассы на проселок, ведущий к даче, по которому нужно было проехать километров восемь, Вера чуть расслабилась, потому что здесь уже не было машин, да и дорога снова стала просто мокрой, не блестящей. Она вилась среди деревьев, и здесь, сколько помнила Вера, всегда был свой особый микроклимат.